Вечер суфииской беседы 29/01/12

Вечера и концерты в «Школе Дервишей Mevlana» стали уже традиционными. Гостей встречают уже у ворот. «Как хорошо»,- говорит пожилой господин: «не нужно искать и догадываться.» У порога встречают девочки в белом и покрытыми головами. Это причастность суфизму и ордену Мевлана. Они предлагают раздеться и снять обувь, в восточном доме обувь снимают у входа в дом, в специальной прихожей. После вступительного слова ведущего с притчами концерт начался ангельским пением хора девочек. Дервиш в традиционной одежде, получив благославение шейха начал кружение. Это сразу взволновало присутствующий и гармонизировало пространство. Музыканты школы играли медленную и прекрасную мелодию. Дервиш в кругу парил, поднималась и взлетала за ним музыка, звала за собой, увлекала в горнее, светлое. И вновь пение, теперь уже на иранском- дуэт юноши и девушки. Низкий голос вводил в прекрасную долину, а высокий и читсый девушки воспарял над ним голубой высью чистого неба. Удивительно гармонично. Прекрасно звучали редчайшие струнные инструменты и ударные необычного вида, услаждающие слух своим приятным звучанием. Каждому у суфиев есть свой музыкальный инструмент для индивидуального восприятия. Перкуссию делал опытный музыкант и преподаватель Виго. Снова хор девушек с высокими и чистыми голосами. Известная «Мевлан Су» исполнялась на турецком. Потом звучали и латышские песни в исполнении хора и преподавателя пения Ирены. Продолжил концерт коллектив играющих на дафе, неӗ, тамбуре, джамбо и таре. В мелодию вплетался и пустынный самум, воспроизведённый на неведомых инструментах джазовыми музыкантами. Жемчуга ударных нанизывались на нить звучания струнных. Мелодия раскачивала, как качаются пальмы на самом краю далёкой и мирной пустыни. Вот тишину потревожил галоп горячего скакуна и тема пианино. Вот уже слышится целый табун лошадей, гонимых тамбуром Виго. Они мчатся вытянувшись в струну состязаясь с ветром… и снова раскачиваются пальмы, потому что в вечности пустыни ни один табун не оставит сколько нибудь заметного следа. На иранском и латышском языках исполнялась «Пену цельш». В перерыве я слышал как Женя говорил Адиру, что тот держит свой музыкальный инструмент нежно, как будто гладит пугливую газель. Чтение суфийской поэзии и притч глубоко тронуло слушателей. Они и смеялись и грустили, а затем горячё благодарили читающих Руми, Хаяма, Джами и других бессмертных. Впервые в Латвии исполнялась парная сема бекташей. В Каппадокии находится древний суфийский орден Хаджи Бекташ — по имени ученика Руми. Когда Руми ушел из этого мира, Хаджи Бекташ глубоко переживал, а затем и вовсе покинул Конию. Он поселился в другой части Турции, и вокруг него вскоре собралось большое братство. В Каппадокии совершается древнейший обряд — парная сема: мужчины танцуют, кружатся вместе с женщинами… Этот танец делают и рижские Мевлеви. Инга впервые в тэккии. Она говорит, что чтение и музыка особенно сильно воздействовала на неё. «Музыка», говорит она: «манит туда, где мне хорошо». Инга посетовала на короткие паузы между причами и стихами, ей хотелось больше обдумать и вникнуть в смысл, поносить его внутри, полелеять. В конце вечера были накрыты столы с угощением и кальянами. Беседовали, задавали вопросы шейху. Говорили о реальности и восприятии себя и о любви. Ведь суфизм, это путь любви. «Я попала в страну ангелов,» сказала о вечере Нина Фёдоровна: « Это поющие и играющие музыку ангелы.» на вечере были собраны пожертвования на дом престарелых и детский дом в Елгаве.

Руми. 1207—1273. ДЖАЛАЛ АД-ДИН МУХАММАД РУМИ. ПРИТЧИ ИЗ «ПОЭМЫ О СУТИВСЕГО СУЩЕГО»

Похоже на мир сказки об Алисе. Сказочная мистика. DSC_8372, a photo by andrey.salikov on Flickr.

Руми. 1207—1273. ДЖАЛАЛ АД-ДИН МУХАММАД РУМИ. ПРИТЧИ ИЗ «ПОЭМЫ О СУТИ ВСЕГО СУЩЕГО»

Мудрость и совершенство Лукмана

Лукман был работником у одного купца, и когда тот получше узнал характер и достоинство Лукмана, он старался не разлучаться со своим работником. Во время их совместной трапезы он подкладывал ему лучшие куски и, если Лукман отказывался от какой-нибудь пищи, он к этой пище тоже не прикасался.

Однажды этому купцу прислали дыню, и он, как всегда, позвал Лукмана, чтобы угостить его. Хозяин разрезал дыню на куски и первый кусок отдал Лукману, а тот стал его есть с таким удовольствием и наслаждением, будто дыня эта была слаще меда. Хозяина тешило видимое удовольствие Лукмана, евшего дыню и продолжал отрезать ему кусок за куском. И только после пятого отданного Лукману куска он решил и сам попробовать ее. Но как только откусил ее самую малость, невыносимая горечь наполнила все его тело и язык. "Я удивляюсь, - сказал хозяин, - как ты мог поглощать столько горечи и почему ты ел кусок, за куском не сказав об этом?"

"Зная твое дружеское ко мне отношение, - ответил Лукман - и, помня о том, сколько сладостей вкушал в твоем доме, я счел обязанностью принять в нем и горечь. И хоть эта дыня оказалась горькой, рука, дающая мне ее куски, была доброй, а какое может иметь значение горечь в сравнении с добротой. Доброта всесильна, она может обратить медь в золото, она помогает переносить горе и сострадание, она может превратить уксус в сок и темницу в цветник, а яд - в нектар. И даже райский сад, если в нем не будет доброты, покажется адом. Зло же - это всего лишь суета сует, чуждая истинному значению, от которого происходит доброта".

РАССКАЗ ОБ ИМЕНИ ВИНОГРАДА

Вот как непонимание порой
Способно дружбу подменить враждой,
Как может злобу породить в сердцах
Одно и то ж на разных языках.
Шли вместе турок, перс, араб и грек.
И вот какой-то добрый человек
Приятелям монету подарил
И тем раздор меж ними заварил.
Вот перс тогда другим сказал: "Пойдем
На рынок и ангур приобретем!"
"Врешь, плут,- в сердцах прервал его араб,-
Я не хочу ангур! Хочу эйнаб!"
А турок перебил их: "Что за шум,
Друзья мои? Не лучше ли изюм?"
"Что вы за люди:! -грек воскликнул им.-
Стафиль давайте купим и съедим!"
И так они в решении сошлись,
Но, не поняв друг друга, подрались.
Не знали, называя виноград,
Что об одном и том же говорят.
Невежество в них злобу разожгло,
Ущерб зубам и ребрам нанесло.
О, если б стоязычный с ними был,
Он их одним бы словом помирил.
"На ваши деньги,-он сказал бы им,-
Куплю, что нужно всем вам четверым,
Монету вашу я учетверю
И снова мир меж вами водворю!
Учетверю, хоть и не разделю,
Желаемое полностью куплю!
Слова несведущих несут войну,
Мои ж - единство, мир и тишину".

СПОР О СЛОНЕ

Из Индии недавно приведен,
В сарае тесном был поставлен слон,
Но тот, кто деньги сторожу платил,
В загон к слону в потемках заходил.
А в темноте, не видя ничего,
Руками люди шарили его.
Слонов здесь не бывало до сих пор.
И вот пошел средь любопытных спор.
Один, коснувшись хобота рукой:
"Слон сходен с водосточною трубой!"
Другой, пощупав ухо, молвил: "Врешь,
На опахало этот зверь похож!"
Потрогал третий ногу у слона,
Сказал: "Он вроде толстого бревна".
Четвертый, спину гладя: "Спор пустой
Бревно, труба... он просто схож с тахтой".
Все представляли это существо
По-разному, не видевши его.
Их мненья - несуразны, неверны -
Неведением были рождены.
А были б с ними свечи-при свечах
И разногласья не было б в речах.

СПОР ГРАММАТИКА С КОРМЧИМ

Однажды на корабль грамматик сел ученый,
И кормчего спросил сей муж самовлюбленный:
"Читал ты синтаксис?" - "Нет",- кормчий отвечал.
"Полжизни жил ты зря!"-ученый муж сказал.
Обижен тяжело был кормчий тот достойный,
Но только промолчал и вид хранил спокойный.
Тут ветер налетел, как горы, волны взрыл,
И кормчий бледного грамматика спросил:
"Учился плавать ты?" Тот в трепете великом
Сказал: "Нет, о мудрец совета, добрый ликом".
"Увы, ученый муж!- промолвил мореход.-
Ты зря потратил жизнь: корабль ко дну идет".

///////////////////////////

По длинной и крутой тропе ты тащишь свой мешок.
Ты утомился - посиди, передохни чуток.
Да не забудь, пока сидишь, в мешок свой заглянуть:
Что там такого набралось за этот долгий путь?
Коль есть там стоящее что, тогда трудись, неси,
А нет, так вытряхни его, не трать напрасно сил!
Бери в мешок свой только то, что под конец пути,
Не будет стыдно и смешно владыке поднести.

/////////////

Кто не способен ощутить Любовь живую,
Как зов реки в песках, где жаром все пылает;
Тот, кто не пьет зарю, как воду ключевую;
Кто, словно трапезу вечернюю, закат
Вкусить не может;
кто меняться не желает -
Пусть спят.
Любовь превыше богословских поучений
С их старыми уловками и ложью.
Те, кто ещё надеются, что можно
Развить свой разум в этом окруженье,
Пусть спят.
Я стер все доводы рассудка без следа,
Завесы эти я порвал в клочки,
И вышвырнул.
А если ты не в силах
Нагим остаться, завернись тогда
В изящные одежды слов красивых
И спи


Мирское имущество и это тело - талый снег, однако Бог покупает их, ибо сказано: "Аллах купил".
Ты предпочитаешь растаявший снег тому, что предлагает Бог.
Ты подозрителен, а потому не обладаешь несомненностью.
Есть в тебе это причудливое мнение, которое не долетит до сада несомненности.
Каждое мнение на самом деле - жажда уверенности и хлопанье крыльев в погоне за ней.
Когда достигнуто знание, крыло становится стопой, а знание ощущает благоухание того сада.
На этом проверенном Пути знание ниже несомненности, но превыше мнения.
Знай, что знание - искатель несомненности, а несомненность - искатель видения и интуиции.

Руми

Маскировка

Суфийская притча

Ученик одного учителя приехал в далёкую страну и был приглашён там в дом одного богатого человека. Каково же было его удивление, когда он увидел среди почётных гостей своего учителя, наряженного как лидер какого-то культа. Как только им удалось остаться наедине, ученик спросил:

— Господин мой, что случилось с тобой? Спутанные волосы, колокольчики… декламации классиков. Ты ли это, кто учил нас бежать от таких вещей как от огня?

— Тсс! Не «что случилось с тобой», а «что случилось с этими людьми, с которыми я работаю»! Неужели ты не видишь, что, если они не будут считать меня мошенником, мне ни за что не попасть в их круг? Я понял, что они позволят мне прийти сюда, если я дам им возможность посмеяться над собой. Теперь дело за мной, у меня есть шанс помочь им понять некоторые вещи.

Суфийская притча

Суфийская притча

Некто попросил суфия:

— Научи меня молиться.

Суфий отвечал:

— Ты не только уже молишься, но часть твоего ума постоянно занята этим.

— Я не понимаю, о чём ты. Я не мог молиться Господу в течение нескольких месяцев по некоторым причинам.

— Ты сказал: «Научи меня молиться», — ты не говорил ничего о Господе. Молитва, в которую ты был вовлечён на протяжении нескольких месяцев, это молитва к твоим соседям, так как ты постоянно думал о том, что они могут подумать о тебе. Это была непрерывная молитва идолу денег, ибо это то, чего ты жаждешь. Ты также молишься идолу собственной безопасности и множеству других. Поскольку у тебя столько богов, которым ты вынужден постоянно молиться, нет ничего удивительного в том, что у тебя не остаётся места и времени для какой-то иной молитвы.

Учитесь тому, как учиться

Как-то раз к одному из величайших суфиев всех времен пришел глубоко религиозный, но приверженный обычаям человек. Он горел желанием увидеть великого человека прежде, чем тот умрет, и извлечь из этой встречи что-нибудь ценное. При этом он был полон любопытства узнать, как тот может выглядеть, а отсутствие спокойствия и естественности поведения не позволяло ему верно воспринимать смысл происходящего. Он сказал:
– Суфизм опьяняет меня! То, что я читал о вашей работе, поразительно! Я и представить себе не мог, что существует еще столько всего, чему человечеству предстоитучиться! Суфий промолвил:
– Если то, что вы смогли воспринять из суфизма, уже ввергло вас в подобное состояние, хорошо еще, что вы увидели только тысячную его часть.
– Как это возможно? – спросил ревнитель благочестия.
– Видите ли, – сказал суфий, – суфизм – это только одна тысячная доля всего знания. Остальное может узнать только суфий; для людей же, подобных вам, возможно увидеть или ощутить лишь тысячную его часть.
– Какие слова! Что за мысли! Какие действия! – воскликнул святоша. – Я совершенно потрясен этой грандиозной концепцией! Суфий промолвил:
– Премудрость, используемая наблюдателями просто в качестве объекта поклонения, теряет всякий смысл. Если вы не в состоянии попробовать персик, опасайтесь чрезмерного поклонения ему. Именно это имеется в виду, когда говорят: «Учитесь тому, как учиться!».

Суфийская притча

Суфийская притча

Люди, страдающие от того, что называется «ограниченное мышление», пришли к суфию и спросили:

— Почему ты никогда не отвечаешь на вопросы прямо и просто, как учили нас, например?

Он отвечал:

— Потому что моё дело — передать то, что я должен передать. Всё, что я говорю, и большая часть того, что я делаю, должна быть направлена на это. Если я изменю своему долгу и стану делать то, чего вы от меня хотите, я стану вашим инструментом, а не инструментом Истины.

Один прохожий заметил:

— В последний раз, когда тебе задавали этот вопрос в моём присутствии, ты ответил: «Потому что я не хочу быть похожим на вас!»

Суфий поднял голову и сказал:

— Поразмысли немного над этими ответами, — и ты поймёшь, что они лишь кажутся разными.

"Три старца"

Рассказ Льва Толстого "Три старца".этот рассказ написал Лев таки. очень рекомендую душевно прочесть. получите удовольствие. рассказ коротенек, но стоит того.замечательное произведение http://www.liveinternet.ru/users/georgy-ur/post86452965/

Притчи

DSC_5258
Originally uploaded by andrey.salikov

Рассказывали, что Моисей, мир ему, беседовал как-то с сынами Израиля, и один из них разорвал на себе платье или рубаху, а Всевышний внушал Моисею, мир ему: "Скажи ему: разорви для Меня свое сердце, а не платье".

Бог который есть или бог в которого мы верим

Да будет тебе, далее, известно, что, поскольку миропорядок появился по форме Его, как мы о том сказали, Всевышний, дабы нам познать Его, предложил нам взглянуть на возникшее и упомянул, что в нем явил нам знаки Свои. Поэтому по себе мы узнаем Его: каким бы атрибутом мы Его ни описали, мы сами – сей атрибут, кроме самостно-необходимого бытия. И вот, познав Его через и из самих себя, мы соотнесли с Ним все, что соотнесли с собой; так пришли к нам божественные вести чрез верных передатчиков. Он описал нам Себя через нас: видя Его, мы видим души свои, а видя нас, Он видит Себя Самого. Ибн Араби. Геммы мудрости (перевод с арабского).
Бог который есть или бог в которого мы верим, спрашивает нас муршид?
Это во многом определяет что внутри воспринимается за томление духа.
Навример: «бог в которого веришь» это конструкция с определённым набором качеств. В этот набор элементов не входят боль, слёзы, огорчения, гнев. Лишаешься инструмента. Это как будто богу не принадлежит. Это не полный конструктор. Мы опираемся тогда только на то, что принадлежит ему: на наши домыслы. Мы не считаем, что через это он нас может вывести к пониманию. Через эту ситуацию, этих людей. Возникает конструкция, когда мы верим в бога, а не богу. Некая конструкция прочувствования. Отрезвляющим в ней является голос печали, когда вроде бы всё сделано правильно, а на сердце легче не стало.
На сердце может стать легче только если вы называете вещи своими именами, говорит Учитель. Бог прочерчен в этой схеме нарисованным идолом. Если бог меня любит, то он мне должен. Далее прилагается список того, что он вам должен. Если бог меня любит, он мне за это даст. Сделка.
Если что то не соответствует образу бога, то это не от него. Есть же Иблис. Это от него. Это он искушает, испытывает, посылает страдания, боль. Как раз Иблис даёт вам то, за что вы цепляетесь и потом очень хорошо ему служите, привязавшись к удовольствию: комфорту, еде, самоиндификации, заумствованию, чтению умных книг. А вы думаете, что это божественое, потому что оно соответствует вашей концепции бога в вас. А всё, что вам не угодно не имеет к богу никакого отношения. Из постоянной дифференциации ума- хорошо, плохо; бог, не бог, вы всё время идёте от бога, с истинным богом постоянно пытаясь заключить сделку. Отсюда и преобразуются ложные боги, которым вы служите. У кого то это деньги, у кого то долг( не высший дог перед своей душой и богом внутри себя), у кого то это чувство вины. Это идолы, которых вы создаёте идя к богу.
Дуальность и так присутствует в мире. Есть чёрное и белое, смерть и жизнь, день и ночь, хорошее и плохое, нравится- не нравится, люблю- не люблю. И так мы всё время в дуальности. А у вас получается замещение и вы ломитесь к тому, чем это на самом деле не является. Вы наделяете это теми качествами, которые в вашей реальности не предусмотрены. У некоторых просто клин на этом. Пока у вас есть деньги- вы духовны. Стоит только начаться проблемам на работе и с деньгами- ваша духовность испаряется и начинается тревожность, безысходность, как будто у вас последний кусок хлеба отняли. Вы ведь все при ногах и руках, с возможностями и образованием, при опыте, чтобы найти работу. Но вы настольно далеки от бога внутри себя, что зависите от колличества денег. Они наделены для вас качеством живого бога. Насколько тогда вы сами для себя неценны и неинтересны, что вкачиваете такие понятия в атрибутику материального мира.
Другая бинарность, когда вы говорите, что вам деньги не нужны. При этом при всём вы имеете вашу карму с деньгами. Вы постигаете бога внутри себя и через них тоже, через правильное распределение денег как служение, давание, благодарность, чтобы эти деньги тратить в правильном направлении. А вы говорите- не нужны они нам. Если бы были не нужны, вы бы и сантима не могли заработать, если бы в вашей реальности не было бы прописано постижение, свидетельствование бога через деньги. В таком случае вы родились бы очень богатыми и вообще не понимали бы ценности денег, или родились бы очень бедными в кассе неприкасаемых. Не надо усложнять себе условия, в которых вы находитесь.

Притчи.
Границы щедрости

Повествуют, что ал-Вакиди сказал: «Отец рассказывал мне, что он направил халифу ал-Мамуну письмо, где писал о том, что долги его велики и что он не может более нести их бремя. Ал-Мамун написал на обратной стороне его письма: «Ты человек, в котором соединились два качества: щедрость и застенчивость. Из-за своей щедрости ты промотал все, что было у тебя в руках, а твоя скромность помешала тебе рассказать нам о том положении, в котором ты оказался. Я приказал выдать тебе сто тысяч дирхемов. Если я прав, продолжай и далее проявлять щедрость рук своих, если я не прав, то виноват ты сам, рассказав мне так, что к тебе применимо суждение ар-Рашида, услышанное им от Мухамма да ибн Исхака, сообщенное ему аз-Зухри, согласно Анасу:

«Пророк, да пребудут на нем благословение и благодать Господа, сказал ал-Авваму: "Знай, что ключи к состоянию людей находятся у Престола. Великий и Всемогущий Господь посылает каждому по его расходам: тому, кто тратит много, тому Он дает много, тому, кто тратит мало, Он дает мало, и ты знаешь это лучше"». Ал-Вакиди сказал: «Клянусь Господом, то, что ал-Мамун обратился ко мне со словами, для меня милее, чем награда в сто тысяч дирхемов».





И еще о границах щедрости

Человек просил милостыню у ал-Хасана, и он ответил ему: «Человек! Поистине просьба твоя тяжела для меня, знание того, что тебе необходимо, труднодостижимо для меня, рука моя не способна дать тебе то, в чем ты нуждаешься, а великое перед лицом Всевышнего есть малое. Того, что я имею, достаточно, чтобы заслужить благодарность. Если ты примешь то, что я могу дать тебе, и избавишь меня от тяжести забот о том, что я должен сделать, чтобы удовлетворить твою нужду, то так и поступлю». Человек сказал: «О сын Посланника Господа! Я принимаю это, я возблагодарю за милостыню и прощу за отказ». Тогда ал-Хасан позвал своего управляющего, стал считать с ним все расходы, пока не пересчитал все до мелочи, а затем сказал ему: «Принеси мне то, что осталось от трехсот тысяч дирхемов». Тот принес пятьдесят тысяч, и ал-Хасан спросил: «А что ты сделал с пятьюстами динарами?» Тот ответил: «Они у меня».— «Принеси и их», — сказал он. Тот принес их, он отдал дирхемы и динары человеку и сказал: «Приведи мне тех, кто отнес бы их к тебе». Человек привел ему носильщиков, и ал-Хасан отдал свою одежду, чтоб уплатить им, а его прислуга заметила ему: «Клянемся Аллахом, у нас не осталось ни дирхема». Он им ответил: «Я молю Господа, чтобы даровал он мне большее состояние».

Воздай за добро добром, а делающий зло удовольствуется им.

Воздай за добро добром, а делающий зло удовольствуется им.


Бакр ибн Абдаллах рассказывал о человеке, который был приближен к одному правителю. Стоя около него, он часто говорил: "Воздай делающему добро добром большим, ибо тот, кто совершает зло, удовольствуется им".
Некто позавидовал положению этого человека и словам его и оклеветал его перед правителем, сказав тому: "Тот, кто находится около тебя и говорит то-то, утверждает, что правитель воняет". Правитель удивился: "Как это возможно?" Тогда завистник сказал: "Позови его и вели приблизиться, он заткнёт рукой нос, чтобы не чувствовать дурного запаха". Правитель сказал: "Ну что ж, иди, я должен это проверить".
Человек вышел от правителя и пригласил того, на кого он донёс, к себе в дом. Там он накормил его кушаньями с чесноком, после чего тот человек покинул его и направился к правителю как обычно.
Он сказал: "Воздай делающему добро добром большим, ибо тот, кто совершает зло, удовольствуется им". Правитель приказал: "Приблизься!" И человек прикрыл рукой рот, опасаясь, что правитель почувствует запах чеснока, а правитель подумал: "Теперь я вижу, что тот-то говорил правду". Тогда он написал своей рукой письмо — а он это делал только тогда, когда хотел наградить или отблагодарить кого-либо, — к одному из своих придворных: "Когда явится к тебе податель сего письма, убей его, сдери кожу, набей соломой и пришли ко мне".
Человек взял письмо, вышел и встретил того, кто донёс на него. Тот спросил: "Что это за письмо?" Слуга правителя ответил: "Правитель написал его собственной рукой, чтобы вознаградить меня". Клеветник попросил: "Дай его мне". — "Возьми, оно твоё", — ответил тот.
И он пошёл с письмом к придворному, который сказал ему: "Тут написано, что я должен убить тебя и содрать с тебя кожу". — "Это письмо не обо мне, — закричал завистник, — пусть Господь рассудит моё дело, пока правитель не пересмотрел его!". Но придворный ответил: "Написанное правителем не пересматривается", содрал с него кожу, набил её соломой и отправил правителю.
Далее слуга правителя пришёл к нему, как обычно, и произнёс свои слова. Правитель подивился на это и спросил: "А что же с письмом?" Человек ответил. "Он говорил мне, будто ты утверждаешь, что я воняю". "Я не говорил этого", — ответил человек. "Но почему же ты прикрыл рукой рот?" — спросил правитель. Человек ответил: "Потому что тот накормил меня едой, в которой был чеснок, и я не захотел, чтобы до тебя донёсся его запах".
Правитель сказал: "Ты говоришь правду, возвращайся же на своё место, ибо совершивший зло удовольствуется им".

Комментарий Газали
Некто из мудрецов говорил: "Рана зависти не заживает, мысль завистника не произносится". Араби сказал: "Я ещё не видел тирана, более похожего на угнетённого, нежели завистник: всякое благо, полученное тобой, он считает своим бедствием".

Суфии: Восхождение к истине. М.: Эксмо 2009

"Нравится ли тебе напевать?"

Власть поэзии

Рассказывали, будто Абу-л-Хусайн ад-Даррадж говорил: "Направился я из Багдада к Йусуфу ар-Рази, чтоб навестить его и приветствовать. Когда пришел я в Рей и стал спрашивать о нем, каждый, кого я спрашивал, говорил: "Чего ты хочешь от этого язычника?" Это стеснило мне сердце, и я решил уйти, а затем подумал: коли я прошел весь мой путь ради этого, так я, по меньшей мере должен его увидеть. Я вновь стал спрашивать о нем и разыскал его в мечети. Он сидел у михраба рядом с каким-то мужчиной, и в руке у него Коран. Это был благообразный шейх приятной наружности, с красивой бородой. Я приветствовал его, и он подошел ко мне и спросил: "Откуда ты пришел?" Я ответил: "Из Багдада". Он спросил: "Что тебя сюда привело?" Я ответил ему: "Я пришел, чтобы приветствовать тебя". Тогда он сказал: "Если бы в какой-либо из этих местностей некто сказал тебе: "Живи у нас, мы построим тебе дом, дадим невольницу" - удержало бы это тебя от прихода сюда?" Я ответил: "Аллах никогда еще не испытывал меня подобным образом, а если бы испытал, не знаю, как бы я поступил". Он спросил: "Не окажешь ли ты нам милость, не прочитаешь ли что-нибудь". Я ответил: "Конечно". И он попросил: "Прочитай". Тогда я продекламировал им, сочиняя:
Ты дом свой возводишь в уделе моем.
Будь я смельчаком, я б разрушил твой дом.
Но я словно ты: себя тщетно корю,
Лишь "если б я мог" вновь и вновь говорю.
Он закрыл Коран и стал плакать, пока не намокла борода его, а затем и вся одежда до нитки от обилия слез. Затем он сказал: "Сын мой, ты слышал, как жители Рея упрекают меня, говоря, что Йусуф - язычник. С раннего утра читаю я сегодня Коран, и не исторглось из моих глаз ни одной капли, но все забурлило во мне от этого четверостишия"".

Комментарий Газали
Так же и сердца: если пылают они любовью к Всевышнему, незнакомый бейт извлекает из них то, чего не может извлечь декламация Корана. Поэтому, в силу того что стих размерен и подходит человеческой натуре, человек может сочинять стихи. Что же касается Корана, то его слог превосходит стиль и построение речи, поэтому он поразителен и неподвластен силе человека, будучи несхожим с натурой его.
Рассказывали, что к Исфраилу, учителю ал-Мисри, пришел как-то человек и увидел, как тот ковыряет землю пальцем, напевая какой-то бейт. Исфраил спросил его: "Нравится ли тебе напевать?" - "Нет",- ответил человек. "Значит, ты без сердца, ибо тот, у кого есть сердце и кто знает свою природу, знает, что стихи и мелодии приводят его в движение, как ничто другое, и он старается вызвать это движение либо с помощью своего голоса, либо с помощью голоса кого-либо другого".

Абу Хамид аль-Газали

Притчи