мы не делаем то, что мы можем делать.

dervish IMG_4987
Originally uploaded by andrey.salikov

Руми описал печаль. Печаль может быть разной глубины, степени восхождения, нисхождения. В очень разной степени может проявиться печаль в нашей жизни. Это наша тоска о боге, не том, который на небесах, о том, который проявляется в наших качествах, относящихся к качествам света. По каким то причина, деструкциям, заумствованиям, привязкам к результату, в ежедневном своём проживании мы не делаем то, что мы можем делать. Мы можем любить и не любим, можем быть щедры, но жадничаем, можем быть послушными, а проявляем своеволие, у нас есть терпение, а мы проявляем терпимость, у нас есть желания, а мы проявляем аскезу. Мы всё делаем с точностью до наоборот, лишь бы нам только не было хорошо, а потом «дико» печалимся. Это не печаль.
Нет никогда печали в поражении нафса. Есть злость, негодование, уныние, депрессия, аппатия- какой угодно спектр эмоциональных состояний. Печали нет.
В печали всегда есть её противоположность. Вот мы печалимся об отьезде из Конии. В песне поётся, что Кония сажает нас на крючёк и потом дёргает, где бы мы ни были. Понятно, что это не крючёк и здесь никто никого не подсаживает. Но печаль мы переживаем. Она даёт понимание того, что в вас есть состояние покоя, вдохновления, щедрости, благодати, великодушия, абстрагирование от мирских привязок к результату из за которого вы печалитесь. Что то в вас есть, на чём зыблется эта печаль. Это вы можете в себе аккамулировать в действии в каждом дне вашем. У вас есть базисная точка. Ощущая печаль вы можете вывести на ум то, что с вами происходит когда вами двигает бог. Опорная точка. Это не предположение из серии: отчего вам нравится музыка. Если вы покрутите это в себе- всегда можно определить от чего вы печалитесь. Вы ни с чем не перепутаете это состояние и никогда не опечалитесь о том, что не имеет для вас никакого значения. Сожаление, жалость- это другое. Печаль- глубинное состояние, чувство. Оно очень тонкое и в то же время очень мощное. Вы не можете ни освободиться от неё ни вызвать её искуственно. Как бы вы ни хотели изобразить печаль, не получится, несмотря на околдовывающий нафс и офигенные артистические способности. Не получится. Это невозможно в себе создать. Как и состояние любви- или оно есть и пришло когда его не звали и не ждали, или его нет, сколько бы вы не молились. Точно так же невозможно изгнать это из себя. Вы можете научиться с этим жить и контролировать это, но вырвать это и сказать, что его не было не можете. То же самое и печаль.
Руми говорил, что нет ничего более святого и ничего более сильного, чем печаль, продолжает муршид.
Это и есть бог, это составляющая любви, снова взволнованно говорит Учитель. У мюридов, слушающих ней или чтение Маснави естественно текут слёзы. Это их тоска. Не жалость. Они не жалкие и не смешные. Это естественно исходит изнутри, из глубины. Печаль проявляется в ограниченности наших земных условий в выражении божественного. Бастионы нафса настолько сильны, что даже если вы испытываете печаль и любовь, это не означает, что вы сможете их обратить в естественное действие. У вас может быть печаль и любовь и при всём при этом и гордыня, чувство вины, важность, претензия, нетерпение- стандартные схемы в вас. Алхимический процесс очень тонок. Непонятно что, где и чем заместится. Этим ещё характерна печаль.
Каждого из вас это касается в жизни. Печаль очень часто охватывала Руми и до встречи с Шамсом, во время бесед с ним и после его ухода. Каждому человеку столько всего в жизни дано… Не страдания. Не надо изображать великие страдания. Бог настолько нас всех любит, обладает таким терпением и принятием нас. Мы ошибаемся, идём против него, упиваемся собственной гордыней, самолюбованием. Мы воздвигаем между богом и собой своё я, в виде чувства вины, долга, ненужности своей, любви к материальным благам. А он при этом в каждом миге дня нашего даёт ключик: человека, слово, ситуацию, чтобы мы открыли его. А мы при этом при всём остаёмся слепо глухо немыми, умеем при солнечном дне найти какашку, которая пахнет, в неё наступить, размазать и говорим, что мир говно, всё плохо. Где здесь любовь бога? Плевать, что есть любимый, здоровье, путешествия, постижения, прозрения- нет, озадачимся, что у нас нет денег, которых нам надо для нашего нафса, что мы кредит не отдали, потеряли работу, ребёнок не слушается, жена стерва, муж козёл. В большинстве случаев это не так, как мы в этот момент его видим. Всю благость как рукой снимает, нам только дай о чём пострадать, о том, чего мы не имеем. А если просто повернуть голову и поднять глаза, мы поймём, что в тот миг мы имеем ровно столько и то, что нам необходимо для того, чтобы ощутить радость, любовь, счастье, созидание, творчество. Вместо этого мы думаем, что если бы ещё вот это нам, вот тогда бы мы точно были бы счастливы. Поверьте мне, дай каждому из вас больше чем нужно, чем можете вы правильно применить, и вы станете в два раза несчастнее. Кому то будет мало, кто то не будет знать куда потратить, кто то даст в долг и ему его не вернут. Мы призываем в нашу жизнь бога не видя его в том, в чём мы находимся. Дайте нам любимого, дайте партнёра, учеников и всего побольше. А куда? Вы с этим разобраться не можете. Куда нам ещё дать. Ну, то, что есть, оно, конечно, не плохое, но маловато будет. Нас это не устраивает. Дай нам, господи. Да нате, дети мои. И в этом добре мы живём уже не одну жизнь. И так же продолжаем тупо ковыряться в том, что не имеет значения для нас. А мы упиваемся выдуманными страданиями. Только они нам дают сознание собственой важности и значимости. Мы никак не можем смириться с тем, что единственным творцом в нашей жизни является бог и мы имеем то, что нам нужно на данный момент, как бы наш нафс не сопротивлялся и не говорил, что это не так, мы не такие, нам не этот муж нужен. Вот Тане повезло, вот у неё Вася, вот за что ей, такой стерве, такой муж. Нам бы такого мужа. Вы посмотрите на своих мужей, или на их отсутствие- дали бы вам мужика, так вы бы из него уже харакири бы сделали, из бедного мужа, просто для того, чтобы уже точно свою святость подтвердить.
Неумение ценить то, что имеем, мотивировало Руми на необходимость описания этих процессов. Трактовка каждой из сур Корана. Представьте, какой это труд- дать каждой из них семь разных комментариев.
Руми говорил о том, что человечеству свойственно быстро всё переводить в механику вне действия. Без него теряется смысл того, что хотят нам донести. Шамс показал ему, что можно перелопатить все библиотеки мира, можно быть самым умным, посетить всех духовных учителей, но вы ничего не поймёте о самом себе. Будете говорить о галактиках, эгрегорах, семи уровнях постижения, о том, какое царство небесное и в каких духовных планах ждёт вас наверху, можете выучить наизусть всех индуистских богов, но кто вы и что здесь делаете так и не поймёте. Наполненность механической информацией не даёт никакого представления о вас самих.
Реальное представление о вас может дать только Учитель, предписывающий не почитать, отжаться и помолиться. Общение и действие. Направленное действие.
Мы тут слышим, тут не слышим. То, что даётся, должно воплощаться в действии.
Шариат Руми в причастности. Мы видим это взастолье, песнопении. Мюриды Мевлеви, при всей своей занятости уделяют внимание каждому. Постижение может произойти от простого слова, от сидящего рядом. От него иногда доходит гораздо больше, чем если бы вы выучили Коран, Святое Писание и наизусть сыпали бы цитатами из них направо и налево. Живой контакт и нить общения важны для постижения своего естества. Этот ключь открывает нам самих себя.
Руми испытывал печаль в этом мире. Он был реалный наследственный шейх, но обозначение учителя передал другому. Это восток. Здесь с учителями не общаются так, как привыкли делать вы. Здесь есть дистанция. Покорность и послушание потому что так надо. Руми убрал это, сняв себя сан. Вот учитель- его слушайте, а со мной, пожалуйста, по человечески. Далеко не всегда на востоке учитель даже просто выходит к людям, а не то, чтобы сидеть за одним столом и шутить
Шейхи Мевланы доступны в общении. Они простые люди в самом хорошем смысле этого слова. Они так же печалятся, реагируют, подкалывают. Не сидят проглотив кол. Их лёгкости в общении и чувству юмора можно только позавидовать. Оно живое. Это живой ток.
Руми преобразовал сему. В том виде, в котором мы видим её сейчас, миру её дал Руми. Он сделал всё возможное, чтобы сема, в музыке, движении и символизме не превратилась в механическое, чтобы механичность движения не препятствовала идти вглубь, чтобы в семе была жизнь.